Seidr webzine - Dark folk: ночь в раю

Zangezi
Dark folk: ночь в раю

Многообразие Dark folk. 4: Пророки отечества

Семидесятилетний большевистский аборт, который перенесла Россия по отношению ко всякой традиции, не мог не сказаться и на музыкальной ее самобытности. Хотя Dark folk здесь заиграли примерно тогда же, когда и в большинстве европейских стран (с середины 90-х), но - с оглядкой на Европу, с неверием в то, что русский Dark folk может быть именно русским. С неизбежной в таких случаях атмосферой космополитичности звучали первые альбомы первых Dark folk-групп России: Neutral (Москва), Romowe Rikoito и их сайд-проекта Kratong (Кенигсберг). Английский, немецкий, французский языки, лирика европейских поэтов-символистов, раскрутка на европейских лейблах. Как говорил лидер Neutral Ash: "Русский язык - для жизни, а мы создаем, по сути, мертвую музыку, музыку скорби... Я не могу петь мертвую музыку на языке жизни..."
Neutral хотя бы попытались разок создать нечто национальное, записав композицию "Русская сага" - излишне пафосную, чрезмерно бравурную и больше пригодную для непритязательных pagan-folk-команд. Romowe Rikoito - эти певцы земли Прусской и граждане мира - смотрятся, безусловно, игроками высшей лиги Dark folk, и даже их раннее сходство с Current93 - явное свидетельство не вторичности, но родства мистических переживаний. Да только этот опыт - опыт рафинированных паневропейцев, а не истерзанных своей темной историей русских. В одном из своих интервью Niktorius (RR) обмолвился, что вовсе "не считает российскими группы Kratong, Moon Far Away, Neutral".
Разумеется, не все с этим были согласны. В начале века возникла вторая волна русского Dark folk, которая частично была связана с первой (в московских проектах Embrace Of Branches и Waldsonne принимали участие музыканты Neutral), но, в основном, представляла собой самостоятельные группы (Majdanek Waltz в Рязани, Ritual Front в Петербурге, Blood and Sand в Саратове). Последнее вызывает наибольший интерес: и дело, в первую очередь, не в полноценном использовании родного языка и русскоязычной лирики (даже А. Рембо исполняется в переводе), а, скорее, в общем настрое и внутренней силе, не почувствовать которые невозможно. Какими бы радикалами не выставляли себя немецкие дарк-фолкеры, но кровь классического наследия, кровь Гете и Шиллера частично гасит их "бурю и натиск" подобно маслу на поверхности бушующего моря. Русские не обременены этими скрепами, поэтому они выглядят и радикальнее немцев ("Малиновая Смерть-гора" Ritual Front), и провокационнее южан ("Моя Свастика" Majdanek Waltz). А по частоте употребления эпитета "черный" ("черное Солнце", "черное золото", "черные птицы" и т .д.) русский вариант Dark folk можно смело называть Black folk - здесь и заигрывание со смертью, и нарочитая агрессивность звучания, и стремление сделать из музыки непременно если не ритуал, то марш.
В свете сказанного уже не удивляешься названию "главной" украинской Dark folk-группы - Nekraina. Кажется, так должна называться какая-нибудь Black- или Death-metal команда. Но в данном случае сплав некрологии и Украины явлен не в стиле и тематике, а в метафизической перспективе гибели национальных культур, традиций и вер. Созданная в 1996 в Одессе Георгием Чарским, Nekraina через 4 года приобрела известность своими "ридномовными" каверами классических хитов Death In June , вышедшеми под названием "Смерть у серпнi" (Смерть в августе). Затем был оригинальный, полуэлектронный/полуакустический альбом "Апокалiцтва", и - тишина. Увы, уже 5 лет как нет этого поразительного феномена, практически конгениального мастерам мирового Dark folk, но так пронзительно своего, родного, понятного. Как говорил сам Чарский, украинский язык оказался более апокалиптичным, чем русский, поэтому даже те, кому он малоизвестен, вряд ли устоят против магии бархатного баритона, заклинающего "Мертвий янгол смерті, співай для нас". Впоследствии ещё несколько коллективов пытались подхватить знамя украинского Dark folk (с ними можно познакомиться на сборнике "Полин Квітне" (Цветы полыни)), но пока не очень удачно.
Окидывая взглядом всю постсоветскую Dark folk сцену, можно отметить, что она не лишена традиционного для России спора между западничеством (и проистекающей из этого вторичностью исполнения) и самобытностью (вынуждающей изыскивать обязательно нечто оригинальное и упрямо ему следовать, вместо того, чтобы гибко и гармонично развиваться). Несомненно, этот спор особенно актуален для молодости, а Dark folk в СНГ молод. Молод исполнителями, молод идеологией, молод решениями. Не сомневаюсь, что вскоре, повзрослев, он вольется сильным потоком в полноводье мирового Dark folk, и наши музыканты заиграют на равных с самыми великими группами этого жанра и непосредственно в них. Но когда это произойдет, зависит не только от самих фолкеров, но и от того, каким Dark folk будет завтра. Об этом и поговорим далее.