Интервью с B’eirth (In Gowan Ring)

 

Творчество IGR достаточно нетипично для Америки. Скажите, как возникла подобная музыка? На чем она основана?

Мне кажется, что "корни" ее - в воображаемых мирах. Лично меня не особо беспокоят концептуальные различия между "коллективным бессознательным" или "индивидуальной фантазией" - поскольку, по-моему, эти "пространства" постоянно взаимодействуют и пересекаются меж собой. Я не особо беспокоюсь по поводу “культурных особенностей” или “бессознательных директив”, определяющих музыку, созданную мной… она родилась в процессе непосредственной идиосинкретической игры – персонального эксперимента. Узнавая все больше и больше о других “системах”, я, благодаря этому, могу иначе подходить к творчеству и воспринимать музыку как некую архетипическую традицию – однако это не является для меня определяющим фактором.

Безусловно, то, что я делаю, отличается от той “американской музыки”, какой ее понимает современное поколение; впрочем, мое творчество настолько же нетипично по отношению к любой музыке и любому поколению в любой стране… Конечно же, в какой-то степени на нее гораздо больше повлияла музыка Европы и Нового Света – нежели чем элементы других музыкальных культур. Так или иначе, я надеюсь, что какие-то ее аспекты находятся, так сказать, “вне времени” – в том смысле, что они затрагивают вечные экзистенциальные феномены и, в этом смысле, являются транскультурными.

Впрочем, по большому счету, моя музыка, так или иначе, вписывается в индоевропейский контекст. Как вы знаете, народная музыка Нового Света в основе своей есть сохранившиеся традиции, случайные смешения или новые трактовки европейских мелодий.                                                      

Что касается “концепции” IGR, я бы определил ее так: естественная кристаллизация творческих и поэтических усилий, возникшая из юношеского наслаждения экспериментом со звуками и словами. Попытка отразить или исследовать определенные процессы, протекающие в воображении.

Принимают ли остальные музыканты IGR активное участие в творческом процессе – или же они не более чем сессионные музыканты, воплощающие Ваши идеи?

Когда как. Часто я просто сочиняю партии для каждого инструмента, а затем набираю музыкантов. Конечно же, с концертами дело обстоит иначе, чем с записью – обычно на каждый альбом уходит неимоверное количество времени, около 2-3 лет, в течение которых я собираю целую команду, претерпевающую вместе со мной всяческие трансформации; концертный же состав набираю довольно быстро - из тех, кто в данный момент у меня “под рукой”.

В целом, все зависит от того, что именно мне требуется - потому состав достаточно непостоянный, а я сам выполняю роль этакого ”координатора-катализатора”.

Чем Вы занимались до появления IGR? Были какие-то другие музыкальные проекты?

Обычная музыкально-танцевальная деятельность – играл во всевозможных мюзиклах (роль Чеширского Кота в “Алисе в Стране Чудес”, Оливера в “Оливере Твисте”, вторые роли в “Звуках музыки” и “Пряничном человечке”). Впечатления от этого очень яркие: знаете, когда в буквальном смысле живешь среди драматических актеров, все свое время - до того, как состоится премьера - проводишь в труппе… В каком-то смысле ты  становишься театралом – если вообще не “заболеваешь” театром на всю жизнь…                                                                           

Кроме того, я участвовал в нескольких театрально-музыкальных проектах – не считая всяческих недолговечных экспериментов и совместных  проектов, стоило бы упомянуть о варьете “Surreal Circus” и рок-группе “Mary Throwing Stones”.           

Первый более-менее серьезный проект возник еще во времена моего отрочества. Вместе с другом мы создали группу “Subculture” – звуковые конструкции, пронизанные подростковым отчаянием. Наш первый (и единственный) концерт полностью провалился. Впрочем, испытать подобное унижение, по-моему, чем раньше – тем лучше.

Первый альбом IGR производит невероятно мистическое впечатление – во многом благодаря какому-то “ведьмовскому”, что ли, женскому голосу… Скажите, эта вокалистка появится на будущих альбомах?

Боюсь, что вся ответственность за вокальные партии на альбоме “Love Charms” лежит целиком и полностью на мне самом. Впрочем, действительно, в композиции “Listen to Colours” мне подпевает одна моя знакомая – однако я не видел ее уже много лет.

Все дело в том, что человеческий голос имеет одну интересную особенность – в зависимости от обстоятельств он способен менять как форму, так и содержание. Особенно это ощущается, когда экспериментируешь с музыкальной трансфиксацией…

Как, по-Вашему, где IGR наиболее популярны – в Европе или в Штатах?

Даже не знаю. Мне кажется, что в Европе, однако в этом смысле все относительно. И потом, вряд ли можно говорить о популярности – мы не пользуемся широкой известностью “в народе”… Скорее всего, тут речь идет о некотором количестве поклонников, живущих по всему свету. Хотя понятно, что если я выступаю где-то с концертами, то, благодаря этому,  гораздо больше народу узнает о моем творчестве. С другой стороны, мне кажется, что музыка воздействует на человека, минуя рамки социальной или возрастной сегрегации.

Естественно, наше творчество вряд ли укладывается в определение “популярной музыки” – неважно, по причине ли наследственной тупости пресыщенной публики, или же “благодаря” сводничеству массовой пропаганды, формулирующей общественные вкусы. Будем надеятся на то, что перемены в “популярной” области музыки все же произойдут, и мы сможем, в той или иной мере, использовать ее гармонизирующий потенциал.

Насколько нам известно, Вы выросли в семье мормонов. Скажите, как они относятся к Вашей музыке – скажем, на Вашей родине, в Солт-Лейк-Сити?

На самом деле я родился в несколько ином районе – ближе к северу, у Великих Озер – в семье горожанина из Калифорнии и канадской крестьянки. Я, в своем роде, “черная овца” среди множества их детей. Что до генеалогии, то корни моего рода уходят во времена Десерет – теократического “государства” на территории США, которое в свое время попытались создать мормоны. Материнская линия восходит к Четвертому пророку Церкви, предки отца в свое время были первыми поселенцами в штате Юта.

В Солт-Лейк-Сити же мне приходилось бывать достаточно часто. Здесь я дал много концертов, здесь же приобрел множество друзей. Нашу музыку довольно хорошо знают в творческих кругах города и, я бы, сказал, даже уважают.

Как Вы считаете, воздействует ли город, в котором живет художник, на его творчество? Как бы звучала музыка IGR, живи Вы, к примеру, в Мельбурне или в Праге?

Так получилось, что часть альбома “Love Charms” я записал именно в Праге, в 1992-93 годах… Естественно, среда всегда воздействует на человека – и, в какой-то мере, на его творчество. Что до меня, то мой бродячий образ жизни, как мне кажется, значительно обогатил музыку – и в такой же степени помешал завершить ее, не говоря уже о том, что постоянные путешествия были не очень-то полезны для моего здоровья. Переживания и воздействия окружающей среды во многом пробуждают артистическое чувство и воображение художника – для меня, например, легче заниматься творчеством вне городского пространства. И все же Прага – один из прекраснейших городов, в которых мне приходилось жить… Ощущение какого-то таинственного искусства, некой магии, таящейся на улицах города между камнями старинных зданий… Нечто в духе шванкмейеровского “Фауста”.

Возвращаясь к мормонам – не кажется ли Вам, что эта ветвь религии по духу своему является чисто американской?

Новый Свет породил множество религиозных движений и синкретических сект - а выжили лишь немногие из них. Успех мормонов, кажется, кроется в том, что эта вера прекрасно подходила к образу жизни американских пионеров. На мой взгляд, вместе с сайентологией, возникшей гораздо позже, Церковь Мормона можно считать одним из основных американских культов – несмотря на то, что в современной форме она гораздо менее интересна, нежели чем во времена ее мифологизированного зарождения…

Что вдохновляет Вас?

Отвечу на этот вопрос несколько позже.

Скажите, на какой музыке, на каких книгах Вы выросли?

Вначале - то, что обычно называют “классической музыкой”. Затем – песенки из мюзиклов. Одновременно с этим – огромные дозы The Beatles, чье творчество в большой степени повлияло на мое сентиментальное воображение. Могу назвать также имена Кэта Стивенса, Саймона и Гарфанкеля, Рода МакуКуэна, Джона Денвера и других популярных фолк-исполнителей.

Что касается литературы, то в молодости я продрался сквозь писания экзистенциалистов – Кьеркегора, Сартра. Большее впечатление на меня произвели Бодлер, Йитс, Уайльд, Эдгар По… Так, продолжим список. Недурственно было читать и греческие мифы. Что еще? Эмерсон, Торо, Бэкон, Вольтер. Всегда нравилось читать конан-дойлевские рассказы о Холмсе. Еще Камю, Хаксли, Гессе. Все это я нашел в местных библиотеках – а некоторые из них, скажем, Гессе или Эмерсон, были и в школьной программе по литературе. Потом познакомился с Кулиану – “Эрос и магия в эпоху Ренессанса”. Очень заинтриговало “Электрическое тело” Бекера. Когда я жил в Португалии, мне пришлось читать Генри Джеймса и Томаса Харди – постольку поскольку это были единственные дешевые книги на английском… Впрочем, в смысле реализма мне гораздо ближе Сомерсет Моэм…

А в последнее время я несколько расширил круг чтения – сейчас увлекаюсь психологическими и философскими теориями Роберта Лэйнга, поэзией Кристины Россетти и Кэтлин Рэйн… да и многим другим, в общем-то…

Можно ли назвать вашу поэзию “визионерской”?

Мне и впрямь кажется, что музыка и поэзия IGR имеет непосредственное отношение к визионерству – традиции, для которой искусство есть катализатор переживаний, коие лежат за пределами нашего сознания.

Визионерство проявляется во всевозможных формах – в изобразительном искусстве и науке, в философии и поэзии, мифологии и религии – и позволяет человеческой душе войти в контакт с духом природы и транс-рациональной реальностью.

Различаете ли Вы такие понятия, как “отшельничество” и “одиночество”? Насколько первое и последнее необходимы художнику?

“Одиночество” существует вне зависимости от присутствия людей. Кстати, наиболее одиноким я чувствую себя именно в людской толпе. “Отшельничество”, в свою очередь, позволяет гармонизировать внутренние процессы и, таким образом, необходимо для манифестации высокого искусства. Мне кажется, что оно, так или иначе, необходимо для создания по-настоящему глубокого искусства. Более того, на некоторых из нас отшельничество производит психоделический эффект, позволяет накапливать психическую энергию.

Ваш альбом “Live at the Mizpah – May 28^th, 1999”, который Вы прислали нам в свое время, поистине великолепен – это тот самый случай, когда на записи представлена сама атмосфера живого выступления. Не могли бы Вы поподробнее рассказать о нем?

Это был последний концерт с моим тогдашним составом, причем незапланированный – о нем мы узнали за пару дней до того, как оказались в Портленде, штат Орегон. Здесь к нам присоединились несколько знакомых музыкантов – и, вместе с Аннабель Ли, нас стало шестеро.

С Аннабель я познакомился за несколько дней до этого выступления – мы тогда дали небольшой домашний концерт у Маркуса Вольффа. За день до концерта в Орегоне мы с ней на пару разобрали несколько песен – вот и вся репетиция…

Церковь Мицпа, где состоялось действо, на деле представляет собой большое жилое помещение; год спустя и мне пришлось ненадолго там остановиться. На этом концерте, кстати, я познакомился с Майклом Нортэмом, который в то время обитал в Мицпе. Он же и записал это выступление. Впечатления остались самые милые – помниться, нас там напоили чаем с фруктами. По-моему, всем понравилось. И мне в том числе.

Кстати, об Аннабель Ли, участнице Blood Axis и Waldteufel. Что Вы о ней думаете – как о человеке и музыканте?

Как я уже сказал, мы встретились незадолго до выступления в Портленде. Я был просто поражен ее способностью схватывать все на лету. После этого мы играли вместе на концертах в Португалии – я имею в виду совместный тур Fire+Ice, In Gowan Ring и Blood Axis под названием “Ring of Fire and Blood” – не считая менее громких концертов в школах, детских колониях, на ярмарках… По-моему, это лучший скрипач, с которым мне когда-либо приходилось выступать.

От ее сольного проекта Alraune у меня остались самые лучшие впечатления. Впрочем, так же недурственны и ее работы с Waldteufel и Blood Axis. Между прочим, Аннабель принимает участие и в записи нового альбома In Gowan Ring – “Hazel Steps through a Weathered Home”.

В свое время мы попытались перевести – или, если угодно, интерпретировать – Вашу поэзию на русский язык. Есть здесь что-то от Джойса, Каммингса, Эллиота… если взять русские аналоги, то возникают ассоциации с Велимиром Хлебниковым… Скажите, как Вы пишете стихи?

Это напоминает погружение сознания в определенные контуры бытия, что кажутся тебе жизненно важными… Воззвание к высшим силам, позволяющее выделить живую суть самого откровения.  Увидеть желаемое как некий спонтанный дар поколений, причем ты должен быть открыт для огромного количества впечатлений.

Иногда ты можешь увидеть проявления окружающего мира в прозрачных, ясных, открытых формах, однако эти впечатления настолько хрупкие и расплывчатые, что им необходимо некое материальное пристанище – иначе они выскользнут из рук. В этом суть Поэзии: передать идеи и формы бытия, о которых невозможно поведать иным путем.

Некоторые лингвистические теории рассматривают языковую деятельность как физико-химический процесс. По-моему, эта точка зрения во многом верна: поэзия и язык овеществленно воздействуют как на автора, так и на аудиторию; несомненно, слово высказанное вызывает эмпирически проявленную эмоциональную реакцию… хотя кто знает? сады Знания и его Со-Отношений пока что закрыты для нас.

Знание передается посредством Вибраций. Знание – это направленная вибрация, что пронизывает весь мир, который, в свою очередь, и есть совокупность разнонаправленных Вибраций.

Скажите, у Вас есть друзья среди язычников или оккультистов?

Да, есть.

Занимаетесь ли Вы магией?

Существование “магии” как одного из аспектов бытия можно игнорировать. С другой стороны, в ней можно жить. В каком-то смысле магию можно трактовать как синхронизацию индивидуальных процессов с космическими. Мне кажется очень важным полное осознание того, что именно человек приносит в этот мир – то есть, ответственность за свои поступки как часть магического Знания..

Музыка – одна из наиболее могущественных магических наук, известных мне. По традиции музыке приписывают удивительнейшую власть над миром явлений.

Впрочем, я не призываю Азимота на восходе солнца, не нашептываю молений Золотому Ослу – я занят другими делами.

Как Вы относитесь к галлюциногенам и психотропам? Используете ли Вы подобные вещества в процессе написания песен? Если да – то как они воздействуют на Вашу музыку?

Я употреблял галлюциногены, скорее, для личностного развития, и, безусловно, это повлияло на мое творчество. Одним из ключевых моментов стало то, что мой психоделический опыт еще раз подтвердил все значение воображения, которое для меня ассоциируется с сюрреалистическими воспоминаниями детства и забытой порой младенческой чистоты и невинности.

Я бы не сказал, что “пользуюсь” ими – скорее, сами песни представляют собой концентрированные переживания, полученные после подобных опытов. Я уверен, что в свое время многие вещества человечество использовало гораздо разумнее и результативнее, нежели чем мы представляем это сейчас. Безусловно, некоторые из них позволяли достичь катарсиса и, более того, имели благоприятное воздействие, позволяя решать многие специфические проблемы.

Мне кажется, что к некоторым растениям и химическим соединениям следует в полной мере относится как к посланникам из иного Мира. Однако этот Мир, в более широком понимании, есть также часть нашего мира, и эти посланники воздействуют на нашу нервную систему таким образом, что становится очевидна их сложная и взаимосвязанная гиперструктура.

Помимо того, к подобному опыту стоит относится с большим уважением и предосторожностью, не говоря уже о ярко выраженном намерении - для того, чтобы ваши переживания имели настоящую ценность, не говоря уже о том, чтобы не выжечь себе мозги…

В общем и целом, я бы не заострял вопрос на том, насколько психотропные вещества воздействуют на творческие процессы. Людям свойственно относить необычные направления в искусстве к области “маргинального”, принимая их за продукт сознания, находящегося под воздействием наркотиков, в то время как подобные тенденции есть, скорее, следствие идиосинкразии, возникающей при определенном состоянии сознания в процессе творчества, вне зависимости от того, достигнуто ли это состояние при помощи “посредников” или нет.

Для того, чтобы отразить в своем творчестве что-то странное, необычное или экстатическое, вовсе не обязательно принимать наркотики – сами по себе они не являются источником творческого вдохновения, магической силой или трансцендентными сущностями, во что многие готовы поверить после того, как переживут подобные состояния.

Во многом Вы – дитя Америки. Как Вы относитесь к американской массовой культуре?

Тот образ американской массовой – читай “отупляющей” - культуры, который воплощен в МакДональдсах и супермаркетах, действительно стал напоминать раковую опухоль и, несомненно, представляет собой один из аспектов вырождающейся и умирающей цивилизации.

Однако сама по себе американская культура настолько же разнообразна, как и та страна, что породила ее. На самом же деле никакой “массовой культуры” не существует – это не более чем бессильный призрак, созданный средствами империалистической пропаганды (телевидение, капиталистическая экспансия интересов средних классов с целью добиться однообразия для поощрения рыночной монополии, искусственная мода и всевозможные сфабрикованные “веяния”, система “образования” и тому подобные вещи). Однако подобный технократический материализм не ограничен рамками одной страны, просто американцы гораздо быстрее поймались на эту удочку в связи с отсутствием глубокого традиционного самоосознания.

Я к тому, что культурам, существующим в рамках Европы, легче соотнести себя с какой-либо традицией благодаря подсознательному и наследственному самоосознанию себя как части некой традиционной культурной среды. В этом смысле много значат даже обычаи и бытовые привычки – как, например, национальные блюда. Но увы, даже подобные вещи, призванные напоминать человеку о его принадлежности, не могут противостоять всепроникающей заразе паразитирущей массовой культуры. Да, быть может американцы и впрямь такие наивные простаки – однако сейчас становится все очевидней, что подобные наивные простаки живут повсюду.

В своих крайних формах американская массовая культура покажется вам невыносимой и отвратительной – именно это и позволяет вам определить ее как “болезненную”. Однако нельзя обвинять все население страны в преступлениях, совершенных правящей кастой империалистов, что скрываются за маской “народа” – особенно если народ слепо следует “генеральной линии”, а то и вообще не замечает происходящего, будучи одурманен постоянными дозами пропаганды и одержим чуждыми, навязанными ему концепциями.

Однако мне смешно смотреть как на европейца, что с свойственным ему высокомерием противопоставляет американцам свой вариант массовой культуры, так и на жителя США, верящего в сказочку о “свободе”. Разница между ними двумя, по сути дела, совсем невелика.

Честно говоря, бессмысленный процесс культурных смешений симптоматичен для большинства колонизированных стран. Истоки его, как мне кажется, в том, что люди теряют всякую связь с Землей и Духом.

Могли бы Вы ли назвать какие-либо дарк/нео-фолковые группы своими “соратниками”?

Не могу. А вы – могли бы?

Когда выйдет новый альбом In Gowan Ring?

Работа над альбомом, который носит название "Hazel Steps through a Weathered Home", уже почти закончена. Думаю, что выйдет он этой осенью – да и слушать его я бы посоветовал именно в это время года…

Что Вы можете сказать своим русским поклонникам?

В наши дни эстетическое чувство – на грани вымирания. Если оно у вас есть, то музыка поможет вам выжить в жестоких условиях современности.

Банально, но это так – эстетическое чувство наполняет вашу жизнь смыслом. В последнее время мне все больше и больше кажется, что способность эстетически воспринимать мир есть необходимое условие для существования человека как рядом с себе подобными, так и в рамках остального мира – иными словами, необходимое условие для выживания человека как биологического вида. Если придерживаться антропоцентрической точки зрения, то окажешься оторванным от абсолютной реальности, составляющей основу бытия. Музыка в этом смысле – превосходный инструмент, который позволяет восстановить атрофированную способность человеческого сознания осмысленно и ответственно реагировать на окружающий мир. Музыка, как и любая форма искусства – это сила (пускай порой и неосознанная), позволяющая нам достичь состояния осознанности, открывающая перед нашим взором благородную красоту высшей реальности.

Что Вам обычно снится?

Искаженные пространства; комнаты, скрытые в других комнатах; незнакомые мне люди… Маленькие жизни, внутри которых – игра. Иногда мне снятся обычные повседневные отношения с людьми, а иногда я испытываю абстрактные неантропоморфные переживания…

 Мне вспоминается сон – когда все пространство вокруг меня, вся Вселенная, раскинувшаяся передо мной – в одно мгновение взорвалась и стала ничем, и одновременно это космическое происшествие каким-то образом связалось у меня с ощущением, как будто бы в пустоте был сорван цветок… В молодости я называл это переживание “Эффект вселенского компактора”…

И последний вопрос – кто Вы такой?

Я един с Ткущим Розы.
Я – Дозорный за Пламенем Чуда.
Я – множество бесчисленных времен.
Я – роса на мимолетном цвете лепестков в Саду Лунного Света.

Вопросы задавали Yudiv, Shelley и Wolfsblood
перевод с английского Shelley
© Seidr 2001-2002

 

Copyright ©2002 Seidr webzine